«Белоусов, Герасимов, где ПВО?» Как российское небо превратилось в решето

Только с начала июля были зафиксированы удары украинских дронов по целому ряду российских предприятий стратегического значения. Причем наши БПЛА пролетают сотни, а порой и более тысячи километров, минуя системы противовоздушной обороны врага. Как же так произошло, что российское небо оказалось дырявым?

В ночь на 1 июля по заводу «Купол» в Ижевске прилетели украинские дроны, нанеся определенные разрушения одному из цехов предприятия. Сам же завод известен тем, что он является не только производителем зенитных ракетных комплексов малого радиуса действия «Тор-М2», но и с некоторых пор производит дроны-камикадзе Shahed-136. Номерные знаки «Шахедов» с литерами «К», «КМ» и «КЦ» – это производство именно Ижевского завода.

Примечательно, что на российских информационных площадках в тот день широко тиражировалось бравурное видео, на котором ЗРК «Тор-М2» сбивает украинский дрон Ан-196 «Лютый» буквально на подлете к заводу. Российские оккупанты радостно аплодировали – детище защитило родителя!

Но, учитывая появившиеся позже фотографии с самого завода и спутниковые снимки одного из цехов, можно сказать, что защитило оно его так себе, весьма посредственно. Но даже не в этом дело.

Ижевск находится более чем в 1300 километрах от границы с Украиной, и дроны преодолели это расстояние, а затем смогли нанести удар по предприятию – в то время как защита в виде ЗРК «Тор-М2» стала реагировать на угрозу в самый последний момент. И важно то, что это не единственный пример только за первую неделю июля, когда украинские дроны преодолевают такие расстояния и дотягиваются до уникальных заводов.

Были удары по ПАО «Энергия» в Ельце, НИИ прикладной химии, Краснозаводскому химическому заводу, Азовскому оптико-механическому заводу, АО «ВНИИР-Прогресс» и так далее.

Так, собственно, что происходит в России с защитой неба? Или, точнее, почему ничего не происходит?

Белоусов, Герасимов, где ПВО?

Разумеется, превращение российского воздушного пространства в решето стало следствием того, что уже четвертый год подряд продолжается полномасштабная война в Украине, в рамках которой российские оккупационные войска ежемесячно теряют то количество средств ПВО, которое они не только не могут производить для компенсации потерь, но и даже своевременно восстанавливать из запасов времен СССР.

А все потому, что системы противовоздушной обороны наиболее сложные как в производстве, так и в вопросах ремонта, восстановления и модернизации в сравнении с банальными танками, ББМ и артиллерией (которые для российского ВПК также оказались не банальными).

Но если ранее я, поясняя ту глубину неизбежного дна, в которое погружается российская ПВО, уделял внимание преимущественно боевой компоненте, то сейчас хочу акцентировать внимание и на ее пассивной части, играющей куда большую и значимую роль, нежели ЗРК, ЗРПК и ЗСУ. Но начну по традиции именно с боевой компоненты.

Белоусов, Герасимов, где боевая компонента ПВО?

По состоянию на четвертый год полномасштабной войны с Украиной, согласно данным Генерального штаба ВСУ, российские оккупационные войска потеряли уничтоженными, поврежденными и затрофеенными более 1 190 единиц средств ПВО. Сразу отмечу: проблемой верификации и идентификации этой категории, по данным ГШ ВСУ, является то, что не указывается активная и пассивная компоненты.

В свою очередь, согласно данным разных мониторинговых и OSINТ-групп, потери систем ПВО РОВ в среднем составили:

• ЗРК 9К33 «Оса» – от 30 до 40 (верифицированные) или около 60-70 (не верифицированные);
• ЗРК 9К35 «Стрела-10» – от 50 до 60 или около 100;
• ЗРК «Бук-М1/2/3» – более 110 или около 180;
• ЗРК «Тор-М1/2» – около 70 или около 110;
• ЗРПК «Панцирь-С1» – около 40 или более 60;
• ЗРК С-300/350/400 – около 30 или более 50.

Но помимо зенитных ракетных комплексов следует учитывать и потери РОВ в зенитно-артиллерийской компоненте, что очень часто игнорируется, но при этом является неотъемлемой часть эшелонированной ПВО ближнего радиуса действия – особенно в вопросах борьбы с ударными дронами.

Согласно верифицированным данным, потери российских оккупантов составили в этой компоненте около 100 единиц, а согласно не верифицированным – превысили 300. В частности, речь идет о следующих системах:

• ЗУ-23-2 – около 55 или более 110;
• ЗУ-23-4 – более 10 или около 40;
• 2К22 «Тунгуска» – более 15 или около 50;
• С-60 – более 20 или около 60;
• прочие неустановленного типа – до полусотни.

Но дело в том, что все эти красивые, свежеокрашенные и в масле зенитные ракетные комплексы, красующиеся на парадах на Красной площади, ничто без очень важной компоненты – радаров. Без этой составляющей, без РЛС они слепы, глухи и немы.

Белоусов, Герасимов, где радары?

На сегодняшний день, согласно верифицированным данным, подтверждена потеря более 110 радаров разного типа и функционала, а согласно не верифицированным – РОВ лишились более 200 единиц техники данного типа.

И тут следует понимать, что производство, ремонт, модернизация и восстановление с хранения РЛС – это в несколько раз куда более энергозатратное занятие, нежели аналогичное с боевой компонентой противовоздушной обороны. И именно без РЛС говорить о перехватах малогабаритных целей, учитывая масштаб российского воздушного пространства, не приходится. А тут все очень сложно…

Дело в том, что полномасштабная война с Украиной раскрыла множество неприятных для российского военно-промышленного комплекса нюансов, связанных с заявленными официальными ТТХ их техники, а именно – они не соответствуют действительности и крайне завышены.

То есть десятилетиями разные страны третьего мира закупали «не имеющие аналогов» средства того или иного типа, ожидая от них качество, сопоставимое не то что с буржуйской западной техникой, но даже выше. Однако все оказалось ровным счетом наоборот.

Причем проявляются все эти нюансы именно в формате реальной войны, а не каких-то там показательных учений или форумов. В итоге практически все российские радиолокационные станции дециметрового (ДМ) и сантиметрового (СМ) диапазона оказались неэффективными в вопросах фиксации и целеуказания. Например, не просто же так на крышах зданий в Москве устанавливали ЗРПК «Панцирь-С1».

Выходом из сложившейся ситуации для российского командования стало то, что для фиксации ударных дронов произошел переход на всевысотные системы типа «Каста». И тут самое интересное.

Как только эти системы, считавшиеся ранее в России пережитком прошлого, стали становиться на боевое дежурство, их стали крайне эффективно валить на временно оккупированных территориях и не только все средства поражения, которые только есть в наличии.

В итоге российские оккупационные войска потеряли такое количество радаров (особенно относительно эффективных против малогабаритных целей), которое Россия никогда не сможет восстановить.

И возникает ситуация, когда при преобладающих потерях и несоизмеримой с ними компенсацией РОВ вынуждены тасовать остатки так, чтобы обеспечить прикрытие хоть где-нибудь и хоть как-нибудь – при том, что потери продолжают расти.

Выводы

На сегодняшний день российские оккупационные войска понесли настолько масштабные потери в средствах активной и пассивной ПВО, которые никогда не смогут компенсировать. Это позволяет Силам обороны Украины поступательно и планомерно расширять зоны ударов своими дронами вглубь России и повышать эффективность даже без увеличения количественной составляющей.

В какой-то момент Россия окажется в настолько патовой ситуации, что ей придется выбирать: или защищать хоть как-то свое воздушное пространство от налетов украинских дронов, или же сохранять ПВО на временно оккупированных территориях.

И именно такой момент может стать по-настоящему переломным в ходе войны, ведь тогда он откроет ворота для полноценного задействования украинской авиации.

С другой стороны, даже если командование РОВ выберет вариант сохранения прикрытия временно оккупированных территорий – это сделает саму Россию абсолютно беззащитной перед ударами с воздуха, что также весьма привлекательный вариант развития дальнейших событий.