Котов: «С Петкевич не все так однозначно. Есть еще и личностный подход»

Согласно постановлению правительства № 279, расширены полномочия заместителей премьер-министра Беларуси.

Теперь вице-премьеры среди прочего имеют право самостоятельно (в пределах своей компетенции) принимать решения по вопросам, внесенным в Совет министров, давать указания и поручения, обеспечивать контроль их исполнения, вносить предложения по мерам ответственности к виновным лицам за неисполнение или ненадлежащее исполнение этих решений.

Напомним, недавно Лукашенко назначил заместителем премьер-министра по социальной политике Наталью Петкевич, которая до этого занимала должность первого заместителя главы его Администрации.

Филин поинтересовался у политолога и бывшего чиновника Администрации Лукашенко о возможных причинах изменения законодательства.

— Объективно, назначение на должность вице-премьера — это понижение. Потому что при всей странности системы построения власти в режиме Совет министров по своему статусу все-таки ниже, чем Администрация Лукашенко, — объясняет Анатолий Котов. — То есть статус первого замглавы Администрации выше статуса вице-премьера.

Однако в случае с Петкевич, я бы сказал, не все так однозначно, так как кроме официальной сетки должностей есть еще и личностный подход.

То есть данное назначение можно трактовать двояко — либо как понижение Петкевич до уровня вице-премьера, либо как повышение статуса должности вице-премьера до уровня Петкевич.

— То есть полномочия вице-премьера могли расширить как дань личности Петкевич?

— Я бы смотрел на это вообще не с точки зрения расширения полномочий, а с точки зрения организации процесса.

На самом деле возможности отправлять какие-либо правовые акты или проекты решений на доработку в нижестоящие органы были у вице-премьеров и раньше. Достаточно было подписать резолюцию с указанием «отправить на доработку».

Единственное, чего у них не было, — это возможности наказать за то, что ты можешь десятки раз отправлять документ на доработку, а тебе обратно постоянно будут присылать снова недоделанный черновик.  

То есть исполнители как бы получали указания, поправляли что-то и отправляли обратно. Но с одной оговоркой: исправления вносились формальные, лишь бы отделаться.

Это, естественно, не устраивало вышестоящий орган, и переписка могла продолжаться достаточно долго. При этом никто не нес никакой ответственности. Переписка есть, а процесса нет.

Почему так происходило? Допустим, в начале моей карьеры, а за двадцать лет ничего не изменилось, несоблюдение сроков сдачи документа было гораздо страшнее, чем какие-то нюансы по сути самого документа.

То есть наказывали не за качество, а за несдачу вовремя. Такой парадокс беларуской режимной бюрократии.

Очевидно, сейчас это пытаются изменить. Это попытка отрегулировать процесс, введя ответственность за неисполнение своих обязательств, по факту, за пересылку мусора.

— Одна из главных черт построения вертикали власти в Беларуси как раз заключается в том, чтобы подавить любую самостоятельность. И при этом теперь власти пытаются как бы заставить людей брать на себя ответственность за принятые решения?

— Они вынуждены искать какой-то выход, так как уперлись в свои же правила.

Система с одним центром принятия решений, который отвечает за все, начиная от посадки картошки и покраски заборов, и просто перегружен макулатурой по этим поводам, в какой-то момент должна была перестать работать.

Люди действительно боятся брать на себя ответственность хоть за что-то, потому что на протяжении 30 лет шла последовательная передача ответственности абсолютно за все наверх при сохранении каких-то формальных полномочий.

И это происходило не из-за желания снизу, а именно вверху боялись, как бы кто не решил что-то самостоятельно, что-то не так. Именно сверху было желание контролировать все.

Поэтому низы подстроились: ОК, вы хотите все решать, мы вам предоставим такую возможность. И такое отношение стало приемлемым, принималось и приветствовалось. Собственно, а зачем работать больше и качественнее, если все равно окончательное решение не за нами, а за теми, кто сверху.

Есть еще одна особенность беларуской бюрократии — проблема контролера. А именно, считается, если вышестоящий орган вообще ничего не поправил в полученном документе, значит, он плохо выполнил свою работу. И все старались выполнять свои обязанности, естественно, как я сказал, формально.

Одни писали заведомо пустые документы, другие правили там что-то. В результате вверх любой документ добирался сильно видоизмененным.

Но это не имеет отношения к конструктивному обсуждению. Все правки вносились только с целью обозначить свое присутствие. Подобные процессы давно отбили желание у специалистов снизу делать что-то качественно.

Потому что, во-первых, все твои решения все равно поправят, во-вторых, главное, успеть в срок. Поэтому и продолжаются эти формальные переписки туда-обратно вроде как в порядке консультаций, согласований или информирования.

Теперь, видимо, наверху убедились, что контролировать все невозможно. Однако никакого особого эффекта на систему бюрократии появление еще одного рычага не произведет, потому что здесь нужно менять всю систему.

А введение на законодательном уровне дополнительного кнута породит не улучшение качества работы, а приведет к появлению десяти новых способов обхода.

То есть пока они не начнут менять суть самой системы, все попытки ее как-то упорядочить, в том числе и расширением, условным, полномочий, ни к чему не приведут.  

Другими словами, они хотят заставить людей не создавать видимость работы, а качественно исполнять свои обязанности. Конечно, резолюция с формулировкой «вернуть на доработку» не так пугает, как с формулировкой «вернуть на доработку и наказать виновных». Но по факту они толкут воду в ступе, будет просто больше писанины, теперь и про то, как людям избежать этой ответственности.